Свингуй со мной!

Это была молодая супружеская пара из Лексингтона. Их девизом служит фраза: Хочешь? Так получи порцию своей самореализации. Всем в этом мире хватит места. Они колесят по штатам, излучая неподдельный оптимизм, дают концерты, вернее, его жена певица, выступает довольно успешно в местных ночных клубах. 

— Шарон, у тебя ещё осталось немножко чудо-порошочка с прошлого раза? спросила я, выйдя из клуба.
— Да, осталось, для тебя сохранила. Надин, пошли долбанемся?
— Отлично. Думала не предложишь.
— Ах ты грязная пизда из Кентукки. Пойдем к тебе? Где ты сегодня кочуешь?
— Да, тут, совсем рядом.
— Эй, Джармен, мы к Надин, ты с нами?
— Спрашиваешь? Конечно с вами. Секунду.

Мы свернули по главной улице, и дошли до не дорогого отеля, где я не так давно обжилась. Никакой помпезности или излишнего пафоса, все очень скромно. Легкое освещение, плюс, стандартные бытовые удобства, вобщем комфорт для современной и активной девушки.

Обычно, придя в гости, пара свингеров дарит небольшой сувенир хозяйке или хозяину квартиры, так уж заведено. Но тут я просто обалдела, когда Шарон вытрясла содержимое своей сумочки, и оттуда посыпались пачки контрацептивов. Небольшие по своему размеру, разных цветов и запахов.

— Это от нашего дома, вашему. И ещё, прими вот эту статуэтку. Мы неделю назад c Джарменом отдыхали в Лондоне, вот тебе главная его достопримечательность – Дядя Бен в миниатюре, любуйся, наслаждайся, и применяй по назначению.

Стоит ли говорить, что на этот жалкий кусок пластмассы был надет розовый гондон со смайликом. Было ли это удивительно? Нет, но в духе Шарон.

— Чтож, когда начнется самое интересное? С трепетом произнесла Шарон.
— Самое интересно начинается прямо сейчас, я думаю.

Мы на парю нюхнули порошочку, и дальше, дальше и было самое интересное.

Они стали раздевать друг – друга, медленно и торжественно, будто под музыку. Шарон была сегодня по-траурному прекрасна, выдержанный единый черный стиль, брюки, пиджак, блуза с оборками, должно быть, она тщательно готовилась к сегодняшнему вечеру. Хотя, должна признаться, её обнаженное тело всподвигло колотиться меня в приятном возбуждении не меньше, чем когда я увидела её в костюме.

Джармен энергично натянул презерватив на свой пылающий орган, и от большого нетерпения, залез на свою жену. Её накрыла волна чистого оргазма, ибо она завелась с пол оборота. Никогда бы не смогла подумать, что такой никчемный Джармен мог бы возбудить трезвую девушку. Подчеркиваю что трезвую, пьяную, конечно бы, совратил. Как Джармен не старался, он не оказался хорошим жеребцом в постели. Я оглянулась на Шарон — ее глаза были открыты, а на лице блуждала лукавая улыбка. Она немного задумалась посмотрела ответно мне в глаза и наверное увидев одобрение с рвением набросилась на меня, откинув прочь своего никудышного супруга. Тот отсел и стал с завистью смотреть на нас.

Я начала проворно работать язычком, чтобы спровоцировать Шарон и та поддалась мне, а Джармен страстно прижался губами к Шарон. Затем, с небывалой легкостью, она стала гладить мою шею, медленно переходя на плечи, — она как будто не замечала ухаживания мужа. Я таяла от одного только прикосновения Шарон. Она пролезла своими пальчиками к моему лицу и непринужденно засунула два кончика мне в рот. Судорожно облизав её пальцы я начала руководить, потянувшись своей рукой к её тленной вагине. Я активно орудовала, и постаралась использовать всю гибкость своих пальцев. Ouvre-moi!

— Осторожнее, у этой киски есть зубы! С ехидством добавила Шарон.

Мы решили перебраться на одеяло, расстеленное на полу. Я и Шарон слились в бурлеске наслаждений и приятных волнений. Она трепетно стиснула мои груди, и без промедлений засосала меня. Потом Джармен стал подбираться ко мне сзади.

— Ну у тебя и жопа!

Мои бедра горели, а губы бессвязно мычали. Потом он лег на спину, а мы с Шарон по очереди забрались на него сверху и стали активно прыгать на нем. Хитрое сплетение. Потом, Шарон начала одержимо царапать ему спину, а Джармен продолжал кайфовать.

— Может быть, засунешь мне их в глотку?

И он сунул свои напряженные яички мне в рот.

Когда я слюнявила его мошонку он куражился, очень громко стонал, и грубо выражался, провоцировал, дразнил, словно быка красной тряпкой. В конце он засунул свой член мне в горло на всю длину и через несколько минут кончил прямо туда.

— Милая, жизнь везде одинаковая. Только я не притворяюсь. Я могу быть откровенна с тобой?
— Да. Я свой человек.
— Ты была великолепна! В этом весь и секрет.
— Ты тоже бесподобна. Мы обе были на высоте! Отныне записываю тебя в наше Братство.
— Братство?
— Ну да. Я сама его придумала. Теперь ты посвященная.
— Мне нравиться твой стиль жизни, ты такая естественная. Мне нравиться, что ты не строишь из себя праведницу, не носишь длинное платье в горошек. От тебя пахнет морем, и дешевой выпивкой и мне это по душе.
— Я и тебя как нибудь угощу, хочешь?
— Безумно, только без Джармена как нибудь.
— Ладно, слушай, я быстро до магазина. За Чикинами и Пивом. Проследи за Джарменом, будь добра. Он опять подсел на опиаты.

Когда Шарон ушла, Джармен обмыл лицо и вколол себе очередную дозу. Я проигнорировала это, и продолжила заниматься своими делами. Он выглядел потрепанным, слишком измотанным, как будто только что покинул съемочную площадку какого нибудь X-порно. Он заметил лежащую на диване полуобнаженную меня, с красным бра и трусиками, а также, с неснятыми ботфортами.

— Я хочу развлечь тебя.
— Ну и как же ты собираешься развлечь меня? Ровным тоном сказала я, роясь в косметичке, даже не посмотрев на него.
— Как мужчина развлекает женщину.
— Слушай, сядь, посиди. Ты перевозбудился. В этот момент я достала свое зеркальце.
— Не хочешь меня? Думаешь у меня не встанет?
— Ты чертов наркоман. Я могу кончить и без тебя.
— Да брось, полтора часа назад ты стонала и получала удовольствие.
— Я не о тебе думала, придурок, я думала о Шарон, а ты мне безразличен. Я не хочу трахаться с таким как ты, даже самому сексапильному мужчине я предпочту уродливую женщину.
— Нет, я знаю, ты хочешь такого крепкого мужчину как я.
— Тоже мне, крепкий орешек. Обойдусь.
— Не бросайся такими словами, чертова сучка.
— Бля, я уже вся “теку” от твоего трепа!
— Гребанная лесбиянка , мужика на тебя нет, настоящего мужика, да ты верно не знаешь что такое по настоящему кончить! И я буду делать это пока ты не поймешь, что это такое.
— Не трогай меня, ублюдок!
— Шлюха, ты пожалеешь.
— Да! Ты прав! Я шлюха. Знаешь, сколько раз я слышу это от таких ничтожеств как ты? Вот, смотри, я ложусь. Можешь трахать сколько вздумается, мне плевать. Там все равно нет ничего важного, ничего ценного, просто щель, пустая, как мне когда то говорили, маленькая, но агрессивная промежность, мне все равно.
— Я буду трахать, трахать тебя!
— Ты не существуешь. Ты никто. Тебя здесь нет! Нет!