Дворянское гнездо

По мотивам рассказа Тургенева «Дворянское гнездо».

Глава 1. Дуняша
— Эй, кто там! Немедленно пришлите Дуняшку ко мне! Властно приказала Марфа Васильевна, увидев испуганные лица набежавших на ее громкий зов дворовых девок.
Вбежав в комнату, Дуняша упала ниц перед грозной старухой еще возле порога.

— Встань с колен! — Приказала Марфа Васильевна. При взгляде на распростертую перед ней девушку, ее глаза подобрели. Дуняша была у нее с двенадцати лет, поэтому незаметно для себя старая барыня крепко привязалась к ней.
Дуняша была расторопной, сметливой девушкой. Марфа Васильевна благоволила к ней и порой даже не наказывала ее за мелкие проступки. Чего не скажешь о других девушках, которым она не давала спуска.
— Встань же! — Уже с долей легкого раздражения, приказала она.
Дуняша встала, и робко опустив перед грозной барыней голову, быстро затеребила пальчиками кончик платочка.
— Здорова ли ты? Не больна, ли ты чем? Если ты, заразишь мне внука, я с тебя три шкуры спущу! — Грозно обещала барыня.
Девушка, побледнела.
— Здорова я, матушка барыня. У нас в роду девки завсегда здоровы были.
— Дело у меня к тебе есть, Дуняша. Теперь ты будешь, как мне раньше, прислуживать в спальне баричу. Постель для него согревать. Повзрослел он и для поддержания мужского здоровья, ему нужна приятная, здоровая девушка. Для его постели. Если он захочет тебя, тогда ты ляжешь под него. Понимаешь меня? Я полностью вверяю его тебе. Головой за него передо мною ответишь. Потакай баричу во всем, не перечь ни в чем.

Понимая, что барыня приказывает ей спать с молодым барином, Дуняша стыдливо вспыхнула, но покорно кивнула. Ее длинные опущенные ресницы затрепетали как черные крылышки бабочки. Она поняла, что вот она расплата за доброту барыни. Ей уготована роль постельной девушки, которая по прихоти юного барича, должна послушно снять рубаху и подарить ему свою невинность. Она, покорно склонила голову и тихо ответила: — \\\»Как прикажете матушка-барыня. Все исполню, как Вы мне велите\\\».
— А сейчас, полностью разденься. Сними всю одежду. Покажись мне. Я хочу на тебя посмотреть, здорова ли ты, чиста ли твоя кожа, нет ли у тебя каких женских изъянов. Хотя я, не сомневаюсь, что ты здорова. Это и без того видно. Но, все равно разденься, я посмотрю на тебя.

Залившись стыдливым румянцем, Дуняша сняла одежду, и опустив голову встала перед барыней, целомудренно прикрывая рукой красивый хохолок темных волос под животом.

— Убери руки. Чего стыдишься то? Ты девка ли? Или тебя кто-нибудь распробовал уже?

— Невинная девушка я, матушка, барыня. Батюшка сказал, шкуру спущу, ежели попортит кто.

— Смотри мне. Отныне, ты душой и телом принадлежишь только лишь нашему молодому барину. С этого дня, не дай бог, узнаю, что ты завела любовные шашни с кем-то из нашей дворни, обоих на конюшне запорю. Парня отдам в солдаты, а тебя отправлю на скотный двор.

Она подошла к девушке и внимательно осмотрела ее вокруг.

— Хороша ты! — Довольно заметила она, пощипывая, да поглаживая ее кругленькую и упругую ягодичку. Затем бережно ощупала тугую грудь. Нежна, упруга, и приятна на ощупь.

— Ты и впрямь девка? Смотри, ничего не скрывай от меня, не то, потом хуже будет.

— Что ты матушка-барыня, как можно? — Чуть не плача от стыда, не смея прикрыть от барыни даже налитые, мелко подрагивающие от волнения груди, отвечала Дуняша.
Барыня подняла к глазам лорнет и внимательно осмотрела их упругие молочно-белые округлости ее груди с мягко приплюснутыми пуговками розовых сосков. Хороша девка! Ах, хороша!

— Ну, смотри же мне! Сейчас же иди, и немедленно прими душистую ванну с травами. Я приказала Фекле, чтоб помогла тебе, натерла всякими снадобьями, чтобы ты пахла приятно. Он, это любит. Иди к ней. Она все для тебя сделает.

— Как скажете матушка-барыня.

— Иди. Да, еще вот что. Не вздумай щеки, для цвета, натирать свеклой. Они у тебя и так розовые, как цветки у яблоньки, — с приязнью улыбаясь, приказала старуха.
Низко поклонившись старой барыне, Дуняша вышла. Ее не расстроило, что предстоит стать постельной девушкой юного барича, отдать ему честь девичью, да тело белое в усладу.

Во-первых, он был добрым баричем, и еще ни разу не обижал ее, а во-вторых, он очень молод, собой очень хорош, прямо красавец писаный. Словно королевич из детской сказки, которую в детстве ей рассказывала бабушка. Не зря старая барыня, так нежно любит его. Поговаривают, будто он, как две капли воды похож на своего дедушку, старого барина в молодости. Старый барин был очень охоч до девок, строен телом, и обличьем очень пригож.

Французы убили его, когда, придя в поместье, стали ломиться в имение. Он выстрелил из дуэльного пистолета и убил французского лейтенанта. В ответ на это, французы дали залп из ружей, и буквально изрешетили старого барина. Лихой и бесстрашный был человек.

В душе, она была рада, что будет служить молодому баричу. Стыдно конечно, разоблачаться при нем и ложиться с ним в постель, но что делать, коли такова доля девичья.

Ей только было жалко горничную Катю, которая уже давно была влюблена в барича.

Дуняша ведала всю ее историю любви, как юный барич влюбил ее в себя.
Она как-то вошла в его спальню, когда он спал, и отважилась поцеловать его. Когда она разогнулась, ее глаза встретились с открытыми глазами барича. Он схватил Катю за руку и не дал ей убежать. В его глазах светились такой восхитительный восторг и влюбленность, что она не выдержала и еще раз поцеловала его. Он обнял девушку, а затем затянул ее к себе в постель. Под его рубахой поднялся высокий бугор.

Позабыв о девичьем стыде, Катя легла к нему и уже сама с охотою подняла перед ним свои длинные юбки. Увидев девичьи прелести, юный барич воспламенился, живо взобрался на нее и его спальня наполнилась их восторженными охами и пылкими стонами.

С тех пор, каждое утро она целый месяц услаждала его своим молодым упругим телом. Узнай об этом своеволии старая барыня, три шкуры спустила бы с нее, но все обошлось.

Содеянное ею, еще больше укрепило ее в мысли, что она безумно любит молодого барина.

В минуту наивысшего восторга, он назвал ее любимой.

И, вот Дуняше, ее лучшей подруге, предстояло стать их разлучницей.

Ни чему не удивляясь, Фекла долго мыла и терла Дуняшу, натирала ее тело пахучими мазями. Поначалу ей было стыдно лежать перед пожилой женщиной, но Фекла делала все с таким равнодушным и невозмутимым видом, что Дуняше казалось, будто она вообще не видит ее. Лишь иногда, ее рука задерживалась на ее груди или ягодицах, и она терла, точно лаская их.

Дуняша ведала, что Фекла прожила с барином без венца почти сорок лет. Сама схоронила его, когда его убили французы. Знала об этом и старая барыня, но не преследовала за эту преступную любовь свою бывшую соперницу. Более того, когда Фекла постарела, она даже освободила ее от тяжелой работы, а затем приблизила к себе. Потому, что их объединяла общая нежная любовь к одному дорогому для них человеку. Их объединила память о нем.

— Ты девушка ли, милая? — Неожиданно спросила у нее, Фекла.

— Да, тетя Фекла, девушка, — краснея, отвечала Дуняша.

— Вот это хорошо. Мужчинам очень нравится лишать девушек целомудренности.

— Бабушка, а это очень больно? — Робея от ожидающего ее неизведанного, и постыдного события, робко спросила у нее девушка.

— Не знаю, больно ли? Я уже не помню, как это было со мною. Но, мне известно, что иногда бывает больно. Особенно в первый раз. А уж потом, когда все начнется, ты сразу забудешь о боли.

От воспоминаний, сморщенное лицо женщины посветлело, и словно озарилось волшебным внутренним светом. Оно даже помолодело.

— Это милая девушка, завсегда приятно. Ведь ты, родилась женщиной. Твой женский удел всячески ублажать мужчину, рожать для него детушек. И неважно, что ты не станешь его женой. Я вот девушка, прожила с барином более сорока лет, однако. Нарожала ему, слава богу, шесть детушек. И уж так пылко любила его. Ох, как я его любила!

— Ты до сих пор любишь его. Но, ведь его уже нет.

— Он жив в сердце моем девушка. Пока бьется мое сердце, для меня он всегда будет оставаться живым.

— Барыня не серчает на тебя за любовь к мужу?

— Поначалу, не скрою, очень серчала на меня в молодости барыня, за то, что я отнимаю его у нее. Меня то, он больше, чем жену предпочитал, — пояснила она. — Сейчас, когда мы обе постарели, время примирило нас. Она хорошо знает, что он любил меня больше чем ее. Умирая, он перед образом приказал ей дать слово, просил ее простить меня, позаботиться обо мне. Она часто призывает меня к себе, и мы вместе вспоминаем его. Даже всплакнем иной раз.

— А какой наш молодой барич? Я ведь совершенно не знаю его. Видела его лишь издалека. Ты ведь знаешь, что у него было с Катюшей.

— Ты касаточка, не жалей ее. Она сама легла под него. Здесь ни о какой любви не может быть и речи. Катька, хитрая, лукавая, себе на уме девка. Надумала она присушить Колю своими прелестями, чтобы хорошо устроиться. Ничего у нее не получится. Я то лучше ее, знаю его. А вот тебя он, вижу, полюбит. Не зря из всех дворовых девок, наша барыня выбрала именно тебя. Она то отменно знает, какие женщины по душе мужчинам ее рода. Ты очень напоминаешь меня, такую, какой я была в девицах. Он очень добрый юноша. Погоди, — спохватилась она, — тебя, видать, интересует, неплох ли он, когда без одежды?

Дуняша застенчиво вспыхнула, и потупила глаза.

— И это тоже. Вы же были его нянькой.

— Ох, лукавишь ты девушка, — улыбнулась старушка. — Не тревожься, об этом касаточка. У него все на месте, все в порядке. Он красивый и хорошо сложен. Ты не будешь разочарована. Только будь послушна ему во всем.

— Как … это бывает, — едва слышно спросила она, — когда парень и девушка … вместе?

— А это, милая, ты узнаешь сама.

Глава 2. Николя

Николаша знал, что бабушка приготовила ему приятный сюрприз. Он был уверен, что причиной тому, была его неожиданная связь с молодой горничной Катюшей.
Она пришла утром, думая, что он еще спит. Увидев вошедшую девушку, он тотчас закрыл глаза, наблюдая за ней сквозь скрывающие глаза опущенные ресницы. Его уже начали волновать женщины и чистенькая, аккуратно одетая молодая девушка, с красивыми выпуклыми формами, разительно отличающимися от его тела, весьма привлекала его. Под ее платьем было таинственное и прекрасное женское тело с совершенными, изящно очерченными формами, с которыми он, мечтал познакомиться ближе. В этом он, наверное, был очень похож на своего дедушку.

Войдя в его комнату, девушка аккуратно развешала разбросанную им вечером одежду и, подойдя к его кровати, остановилась, рассматривая его. Николя затаил дыхание. Приблизившись к нему, она легко наклонилась и едва ощутимо коснулась теплой ладошкой его щеки, а потом приблизила лицо и едва уловимо коснулась теплыми губами его губ.

Кровь мгновенно бросилась ему в голову. Ухватив Катю за руку, он с силой потянул ее к себе, и она упала рядом с ним. Ее юбки задрались до колен, обнажив красивые стройные ноги. А дальше было безумие и счастье. Он смял податливое тело девушки и очнулся лишь после того, как почувствовал чудесное чувство плотской освобожденности.
Катюша лежала рядом с ним, повернув к нему возбужденно порозовевшее лицо. Ее не смущали ни высоко задранные юбки, не бесстыдно обнаженные бедра. Она вообще не знала что такое девичий стыд.

Такой ее сделала жизнь в родительском доме и мама. Когда-то, очень давно, ее мама тоже была горничной в барском доме. Как только она понесла, и ее живот стал, приметен, ее немного выпороли и отправили работать на скотный двор. Там, во время работы, она родила Катюшу. В деревне злословили, что даже после родов она продолжала видеться с молодым тогда барином. Пока у него не появилась Феклуша, и не заменила ее. Старая барыня или забыла эту историю, или за давностью лет простила Василису. Иначе, не взяла бы ее дочь в горничные девушки.
Вскоре, ее отправили работать на птичник, а ему сказали, что будет прислуживать новая девушка. Что сталось с Катюшей ему было неизвестно.

В дверь деликатно постучали. Николенька еще нежился в постели. На нем была надета длинная, до пят ночная рубаха с большим вырезом на груди.
Ах, это, наверное, его новая прислуга.

— Войди.
Он увидел вошедшую в его покои красивую девку. Высока, стройна, головка смущенно опущена, на щеках рдеет краска смущения.

— Подойди ко мне ближе, да рубаху с меня сними, — немного раздраженный этой стыдливой девицей, приказал Николенька.

Она, неловко сняла с него рубаху.

— Ах!

Святители! Он, совершенно запамятовал, что лежит без панталон, а она не ведает, что одевать их, ее обязанность. Все равно. Пусть привыкает к виду обнаженного мужчины. Себя Николенька, считал мужчиной.

— Что тебя так сильно испугало?
Закрыв лицо рукавом, девушка залилась краской стыда.

— Барин! Мне не пристало смотреть на голого мужчину! — Стыдливо произнесла она.

— Тебе барыня приказала быть в моей полной власти?

— Да, барин. Приказала.

— Так, подойди ко мне, а затем возьми в руку сей предмет, — властно приказал Николя, указывая перстом на свой вздыбившийся орган.

— Ах, барин! Что это Вам в головку взбрело.

— Ах, да ты я вижу бунтовать, вздумала?!
Невероятно смущаясь и робея, Дуняша послушно приблизилась к молодому барину и двумя пальчиками взяла его за член. Он даже содрогнулся от сладости этого момента. Нет ничего приятней, когда девка держит твой детородный орган.

— Крепче! Крепче сожми!
Она сжала пальчики и от позвоночника юноши мгновенно растеклись будоражащие импульсы желания.

В сжатой ладони Дуняши пульсировал потоками крови горячий, волнующе твердый орган юноши. Горячая кровь бросилась ей в лицо.

— Подвигай им.

— Как, двигать им барин?

— Что за глупые вопросы? Сначала двигай ею к основанию, а затем перемещай кверху.

Двигая членом, девушка не подозревала, что своей рукой онанирует членом юного барина. Его молодое, красивое лицо жарко воспламенилось, глаза заблистали и со сбивающимся дыханием, он прохрипел.

— Быстрей! Да, встань сзади меня, чтобы тебе было удобней!
Почти прижимаясь к его голому телу, она стремительно двигала рукой, с изумлением наблюдая, как дрожат его члены. Издав хриплый звук, барич внезапно выпятил бедра и из побагровевшей головки движимого девушкой органа, внезапно вылетело несколько длинных струй.

— Помоги мне лечь, — утомленно попросил Николя, чувствуя себя крайне истомленным.

Ах, как хорошо это сделала девушка! Он никогда еще не извергался с такой мощью. Опустившись на кровать, он схватил ее за узкую кисть руки.

— Приляг рядом со мной.
Она стыдливо запылала. Барич лежал голый, а она должна лечь к нему в постель.

— Ложись, не раздражай меня.
Медленно опустившись рядом с барином, она целомудренно отвернулась от его продолжающего торчать органа.

— Подержи его, — приказал он. — Мне так приятно, когда ты его держишь.
Держа в руке орган барича, Дуняша невольно испытывала возбуждение.

— А скажи-ка, мне, что девки прячут под юбками?

— Ах, барин, Вы задаете такие нескромные вопросы!
Подними свои юбки, я хочу посмотреть на тебя.

— Барин, это срамно.

— Если я приказываю, ты должна беспрекословно выполнять мои приказы. Или ты хочешь, чтобы тебя выдрали на конюшне? Или, лучше я сделаю это сам.

Хотя Дуняша вцепилась в юбки, барин вздернул их и увидел ее голые ноги с маленьким треугольником волос, под взволнованно вздымающимся животом.

— Как необыкновенно гармонично сложены женщины, — заметил Николя и похотливо погладил девку по выпуклому хохолку волос.

— У тебя, очень красивые бедра. Бедра Катюши тоже хороши, но твои особенно стройны. И здесь у тебя тоже прекрасно, — он погладил ее по лобку, не выпячиваются складки, как у нее. — Ты еще невинная девушка?

— Да, барич. Я еще не тронутая девушка.

— Ты знаешь, для чего предназначена девка?

— Чтобы выйти замуж, а потом рожать детей.

— Не только, для этого. А для того еще, чтобы дарить мужчине наслаждение.

— Барич, миленький, не трогай меня.

Не слушая девки, Николя забрался на нее. Поняв, что приспел конец ее девичьей поре, особо не противясь она покорно раздвинула под ним стройные ноги. Между ее срамных губок, вонзился член барича. С усилием налегая на нее, он с болью лишил ее целомудрия, а потом прижался животом к трепещущему девичьему животику. Его большой член мерно заскользил в узком влагалище шумно дышащей от наплыва страсти Дуняши. Она не могла сказать, что, действия, которые производил с ней сейчас молодой барин были плохи или неприятны для нее. Ее молодое тело охотно откликалось на интимные ласки юноши.

Будучи по природе, натурой здоровой и пылкой, она вдруг ощутила такое блаженство, что схватив его за ягодицы, вдавила в себя и несколько раз со стоном наслаждения, приподняла конвульсивными толчками крепкие бедра.
Николя был счастлив, что едва успев сделать ее бабой, он быстро привел ее к вершинам блаженства.

— Хорошо ли тебе было со мной?

— Ох, барич, как хорошо мне с тобой! Еще, барич! Еще! Не жалей меня, барич, пори меня сильней.

Положив голову на ее голую упругую грудь, Николя лениво оглаживал ее бедра и ягодицы, наслаждаясь нежной бархатистостью кожи.

— Хорошо ли тебе быть бабой? — Спросил он, крепко поглаживая ее по мокрым вспухшим губам половой щели.

— Ох, сладко барин. А я думала, что лежа ночью под отцом, матушка стонет под ним от боли.

— Ты что подсматривала за ними? — С любопытством осведомился Николя, представляя толстую голую бабу, которая колышась под ерзающим по ней мужиком, громко стонет.

— Как же не подсматривать барин, коли мы всей семьей спим все в одной избе? В ней даже занавески нет.

— И часто они делают это? — С любопытством осведомился он.

— Да, каждый вечер, или ночь, почитай. Чем же им в темноте заниматься, как не деланием детей?

— Видел я, к тебе девка приходила, массивная такая…

— А-а-а, это Вы про мою подружку Полинку, поминаете барин.

— Больно уж поглянулась она мне своим обширным задом. Не взять ли мне ее к себе в прислуги? Как ты полагаешь?

— Вы такое же барич имеете в виду услужение, как я с Вами сейчас делаю? — Спросила, догадываясь о чем речь ведет барин. — Так она не девка уж. Порченая она.

— То есть, она уже не девушка? Кто же это посмел испортить ее?

— Нашелся такой, барин.

— Кто же посмел сотворить это? Говори!

— О, это барин странная история.

— Так расскажи же мне ее! Я ужасно люблю странные истории.

— Полинка любит купаться ночью. Придет на мельничный пруд, разденется и ну плескаться в теплой, настоявшейся за день на солнце воде.
Купаясь вот так, она вышла из пруда и в тот же самый момент, из кустов выскочил мужчина. Его лицо было наглухо закутано бабьим платком, так, говорят, делают конокрады, да тати ночные, чтобы их случайно не опознали. Зажав ей рот, таинственный преступник, повалил ее на траву и лишил невинности.

Рассказывая мне, Полинка сказала, что не смотря на все его ухищрения, опознала в своем обидчике местного мельника Кузьму.

— Ах, негодяй! Я прикажу запороть его на конюшне! — Вспыхнул гневом Николя. — Как он негодный посмел испортить девку?!

— Ах, барин! Это ли наказание? А вот я, могу придумать Вам такое наказание, которое будет непереносимо ему всю его оставшуюся жизнь.

— А ну-ка, подскажи!

— Больше жизни любит он свою дочь, местную красавицу и гордячку Грушку. Денежки у него водятся, поэтому гордо выставив груди, часто щеголяет она в деревне обновками. Нос перед нами девками дерет и считает нас, простых дворовых девок, барскими подстилками.

— Ах, так она имеет нахальство считать, что быть моей дворовой девушкой зазорно?! — Уязвлено вскричал юный барин. — Так быть же ей в течение двух месяцев, моей комнатной девкой, и подчиняться она будет тебе. Я немедленно прикажу девушкам жарко натопить баню, а она, под твоим строжайшим присмотром будет обмывать меня и всячески услаждать собой мою плоть. Ты довольна этим?!

— Ох, барич, хоть это и жестоко, а прикажи-ка ты еще присутствовать при этом ее мать Марфу. Пусть сполна полюбуется на бесчестье своего любимого чада.

— Видать здорово допекла Вас эта семейка. Но, быть по-твоему. Я все сделаю, как ты просишь меня.