Бег в никуда (Глава 5)

ГЛАВА 5. …А цель была высока. Не дотянуться! Для ее достижения требовалось очень многого. Постепенно, рядом с ним не осталось ни одной близкой души. Да и не могло остаться. При его занятии. Тогда он еще был для всех просто Стасом. Это сейчас, он удивился бы, услышав подобное обращение к себе. Сейчас никто уже не смел, назвать его по имени.

Время шло, в определенных кругах, он приобретал все большую известность. Вместе с известностью приходили и деньги. Много денег. Но и теперь он не мог их тратить ни на что кроме развития начатого дела. Теперь он уже не мог остановиться. Даже если бы захотел. Он сам ступил на этот путь. Теперь слишком многим он обеспечивал удовольствия. И себе, конечно. Но, в основном, для других. И, эти другие, ни за что не дали бы ему остановиться! Не позволили бы отнять у себя часть своей жизни, для многих, главную часть. Не допустили бы крушения своих надежд. Для многих он стал уже слишком важным звеном, соединяющим обрывки их жизни, между обыденностью и сказкой.
Он, по прежнему, продолжал жить скромно, а в это время, громадные капиталы уплывали куда-то за безбрежную даль горизонта. Туда, где многое было по-другому. Но эти бумажки, эквивалентные неизвестно какому труду, имели там гораздо больший вес и успех. Даже теперь, после долгих лет жизни ТАМ, все оставалось для него таким же чужим, как и раньше. Как и тогда, когда «свободный Париж», рисовался в исключительно розовом свете. Позже розовый туман рассеялся. Сейчас, когда он мог жить там, где хотел и так, как хотел, его неудержимо влекло в родной город.
Пришло время и он купил свой первый остров. Конечно, звучит немного диковато, но это действительно был остров. Совсем небольшой островок. Не более десятка гектаров чужой, совершенно необитаемой земли, которая стала для него новой Родиной. У них, там, закон уважает частную собственность. Конечно, не обошлось без помощи. Естественно не безвозмездной. У них, почему-то, практически нет понятия безвозмездно. Благотворительность есть, но это далеко не одно и тоже. Ну да Бог с ними.
Зато теперь он обзавелся несколькими подобными островками, на которых, собственно и располагалась его теперешняя Колыбель грез. Официально, она естественно, называлась по-другому. Она именовалась «Пансионатом для комплексного обучения граждан сопредельных государств». И, хотя, чему и как обучали в этих пансионатах знали многие, никто не вмешивался. В конце концов, кому какое дело до этих, никому не нужных здесь иностранцев, которые неизвестно откуда берутся и неизвестно куда исчезают потом. Деньги в казну поступали регулярно, даже с избытком. А деньги здесь уважать умеют. К тому же, пансионаты являлись закрытыми учреждениями. На островах, кроме воспитанников, находился только обслуживающий персонал. В основном из местного населения. При соблюдении условий контракта им щедро платили. Они оставались довольны! Да и языка чужаков они не понимали. Короче, все были довольны, кроме самих воспитанников, разумеется. Но вот как раз их никто и не спрашивал! Собственно, это и было то зло, которое творил этот человек. Ему, правда, было уже глубоко плевать, на все условности. За годы работы, на Родине, он сформировал целую сеть агентов, воровавших и скупавших для него детей, под разными предлогами. В основном беспризорных. Иногда, конечно, они имели родителей, но чаще всего, это были опустившиеся люди, готовые за бутылку продать что угодно, или кого угодно. Случалось, воровали и просто с улиц. Он, обычно, не вдавался в подробности. Это была их работа. И он за нее платил. Затем, детей переправляли на острова. Разными путями. Чаще нелегально. Затем, их воспитывал пансионат. О том, как и зачем — разговор отдельный. Факт заключается в том, что это приносило огромные деньги, фантастические.

* * *

Последние два дня прошли для Насти относительно спокойно. Кроме уже известных ей процедур, ничего нового с ней не происходило. Кормили хорошо. Никогда в жизни, девушке не приходилось сталкиваться с таким количеством «вкусностей». Правда диета состояла в основном из овощей, но Настю это ничуть не тяготило. В общем, все было почти здорово, насколько может быть здорово заключение. Эти дни ей удавалось избежать наказаний, а под действием мазей, которыми ее натирали ежедневно, быстро проходили прежние синяки. Кроме того, Настя научилась обращаться с телевизором, и это помогало ей коротать свободное время. Хотя, конечно, мысли о побеге она не оставляла. Случая пока не представилось, но она не теряла надежду. Конечно, прежде всего, для побега необходимо было раздобыть одежду, но, похоже, здесь ее не существовало вовсе. Настя хорошо понимала, что искать ее, конечно, никто не станет. Тогда она просто пыталась напугать своих тюремщиков. На самом же деле, девушка хорошо понимала, что искать ее особо некому. Родом, она была из небольшой, всеми забытой деревушки, где даже телефон был один единственный, на почте. Там жила ее мама. Сама же Настя, училась в институте, за пятьсот километров от дома и жила в студенческом общежитии. Училась она не очень, поэтому подруги решат, что просто сбежала домой, а мама забеспокоится не раньше зимних каникул. То есть через полгода. Да и не под силу престарелой женщине будет найти свою дочь в чужой стране. Короче, дело «табак».
Вот в таких невеселых раздумьях и проходили Настины дни. Иногда, чтобы развеяться и отдохнуть от них, она гуляла по комнате. Во время одной из таких прогулок она в сердцах пнула дверь. С шумом и треском дверь распахнулась. Раньше ей и в голову не приходило, что дверь может быть не заперта. Постояв секунду в дверном проеме и, пересилив страх, она шагнула в слабоосвещенный коридор, на ходу пытаясь сообразить, куда направиться. Она уже знала, что если пойти вправо, то непременно придешь к столовой и прочим процедурным кабинетам, по этому она пошла налево. Для того чтобы иметь возможность вернуться, дверь в комнату пришлось оставить открытой. Безусловно, это с одной стороны это было опасно: вдруг хватятся, поймут, что она сбежала, и тогда, непременно, выдерут, но с другой стороны по-другому свою комнату она вряд ли найдет. Настя побрела по пустынному коридору, прислушиваясь к стуку собственного сердца. Сердце стучало так сильно, что казалось, вот-вот, выскочит из груди. Коридор повернул под прямым углом и Настя, неожиданно, оказалась перед охранницей. Охранница сидела на стуле в нише коридора, видимо охраняя стеклянные двери, перегораживающие коридор. Она сидела и смотрела прямо на Настю. Больше ей смотреть было не на что. Настя оторопела. Ее сердце остановилось и стало медленно проваливаться куда-то вниз. По крайней мере, ей так показалось. Однако охранница глядела на Настю с видимым безразличием и не предпринимала никаких действий. Кое — как, справившись со своим страхом и понимая, что стоять и пялиться на охранницу будет еще глупее, она подошла поближе к дверям и, непослушным языком, пролепетала:
-Я это… Туда… Туда пройду?
Охранница криво усмехнулась и пожала плечами. Теперь у Насти не осталось выбора, и она шагнула за стеклянные двери, волнуясь, как перед экзаменом. Закрыв за собой дверь и сделав несколько шагов, она остановилась, чтобы перевести дух. Потолок не обрушился. Охранница не делала попыток ее догнать. В этом, конечно, были свои плюсы, однако, чтобы попасть назад, придется снова пройти мимо нее, а понравится ли это ей, неизвестно. Пустит ли. Немного постояв, Настя двинулась дальше, решив, что теперь ее высекут в любом случае, а стало быть, терять уже нечего. Приоткрыв первую попавшуюся дверь, она увидела на стене обычную, школьную доску. Учителя было не видно, но ясно слышался монотонный голос женщины объясняющей что-то. «Школа!?», — с удивлением подумала Настя, — «Вот это да!». Войти в класс и попросить о помощи, было ее следующей мыслью. Но воспоминания об охраннице перед дверью и о том, как легко она сюда вошла, заставили ее отказаться от этой идеи. Походив еще некоторое время по коридору школы, Настя вышла в небольшой холл.
Посредине холла журчал небольшой фонтан, вокруг которого находилось несколько кресел и диванов. Видимо здесь находились те, у кого не было уроков в данный момент. На диванах и креслах сидело несколько девочек. Они о чем-то негромко переговаривались и приглушенно смеялись. Настя присела на бортик фонтана и оглядела девочек. На вид им было лет по пятнадцать, шестнадцать. Настино появление не вызвало у них особого интереса и удивления. Как будто она приходила сюда каждый день.
— Привет! — сказала Настя, не обращаясь ни к кому конкретно. Просто чтобы как-то завязать разговор.
Некоторые отозвались на ее приветствие, а некоторые только молча кивнули в знак приветствия.
— Девчонки, а вы откуда?- задала свой следующий вопрос Настя.
Этот ее вопрос вызвал среди девочек гораздо больший резонанс. Они вытаращили глаза и собрались стайкой вокруг Насти.
— Мы отсюда! — ответила Насте черноглазая девочка, — А вот ты откуда?
— А я вон оттуда! — показала Настя в ту сторону, откуда пришла.
— А, ты из гостей. — Сказала девочка, заметно теряя интерес.
— Как это, из гостей?
— Ну, из тех, кто попадает сюда на время.
— А вы?
— Мы тут живем. — Ответила девочка, делая особое ударение на слово «ТУТ».
— Ну и как?
— Что как? — не поняла вопроса девочка.
— Ну, как вы тут живете?
Девочки, Явно были не готовы к подобному допросу и как — то стушевались, вероятно, не зная, что можно рассказывать, а что нельзя.
Чтобы разрядить обстановку Настя попыталась объяснить свои вопросы:
-Девочки, не подумайте ничего плохого, я просто ничего здесь не знаю, и понять не могу, а спросить больше не у кого, я даже не знаю, можно ли мне было сюда заходить или нет. Честно!
После некоторого раздумья ей ответила все та же девочка:
— Сейчас все равно не успеем, у нас скоро урок начнется, ты лучше вечером приходи.
— Куда?
— Куда, куда, в спальный корпус конечно!
— А где это?
Неожиданно, в разговор вступила еще одна девочка. В противоположность первой, она была блондинкой, с большими, небесно-голубыми глазами и, каким-то чрезвычайно открытым, лицом.
— Да откуда она тебя найдет! Она же вообще «таежная»! — и уже обращаясь к Насте:
— Ты в какой комнате живешь?
Настя не знала что ответить, номера на дверях она не видела, а сосчитать количество дверей до поворота, не догадалась. Видя Настино замешательство, девочка кивнула головой:
— Ладно. — Сказала она, — Ты из того крыла, что за поворотом?
— Да.
— После ужина оставь дверь приоткрытой. Мы тебя сами найдем!
— Хорошо, я буду вас ждать, только вы, правда, приходите.
— Придем, придем, не сомневайся! Меня, кстати, Оксаной зовут, а ее показала она на темноволосую, — Наташка!
— А меня зовут Настя!
— Слушай Настя, — продолжала Оксана, — ты сейчас лучше иди отсюда, пока урок не закончился, а то «преподы» вылезут — получишь!
— А меня выпустят от сюда?
— Выпустят, выпустят, если поторопишься! Кстати, имей в виду, я у тебя всю газировку выпью! Я ее страсть как люблю!
— Ну, выпей! — заулыбалась Настя.
Решив, что разговор на этом закончен и, чтобы, в самом деле, не искушать судьбу, она зашагала в обратном направлении. Мимо охранницы она проходила почти на цыпочках, но проскользнуть не удалось. Уже почти миновав ее, она услышала окрик:
— Стоять!
Настя немедленно остановилась, ожидая дальнейших, уже знакомых приказаний и внутренне готовясь к предстоящему наказанию. Но вместо этого охранница спросила:
— Ты куда?
— Я?! К себе.
— Ты что, не учишься?
— Я?! Нет! Вернее учусь, но не здесь.
— Ясно! Свободна!
Свернув за угол, Настя пустилась бегом. Как будто ее комната могла ее от чего-то защитить или укрыть. К тому же, ей вдруг представилось, что ее уже ищут. Что будет, если это так, она не представляла. Однако, явно, ничего хорошего. Ей повезло. Никто ее не искал. День прошел спокойно. Ничего нового. После ужина, она приоткрыла дверь и стала с нетерпением ждать прихода гостей. Девчонки пришли около восьми, заставив ее порядком помучиться ожиданием. Наташа без приглашения хлопнулась на Настину кровать, а Оксана, едва поздоровавшись, сразу же «нырнула» в бар и, устроившись за косметическим столиком, который Настя теперь не задвигала, принялась с удовольствием поглощать газировку. В общем, вели они себя довольно бесцеремонно, как старые знакомые, ничуть не смущаясь. Насте не терпелось их расспросить, но она не знала с чего начать. К ее великому облегчению, разговор завязался сам собой. Пощелкав телевизором, Наташа бросила Насте:
— Надо обязательно держать экран сообщений, а то можно здорово нарваться!
С этими словами, она сама вывела на экран квадратик и пристроила его рядом с часами. Как оказалось, сделала она это весьма своевременно.
По экрану бежало сообщение, что кому-то, в 20-30, нужно прибыть в танцевальный класс. Наташа тут же подскочила и, чертыхаясь, направилась к выходу. В дверях она остановилась, сказала «Пока», ни к кому не обращаясь и, вышла из комнаты.
— Куда это она? — спросила Настя.
— Куда, куда, в танцкласс конечно. Это же ее вызывают.
— А что это такое, танцкласс?
— Ну, понимаешь, это типа спортзала в школе. Нас там танцевать учат. А иногда там и просматривают, если хотят кому ни будь, отдать, или что ни будь в этом роде.
— Кому отдать? — не поняла Настя.
— Ну, нас же продают, мы же товар, понимаешь? Только стоим дорого, по этому покупают, в основном, всякие шейхи да министры.
— А что потом?
— Да ничего потом! Либо оставляют себе, либо возвращают сюда, как договорятся!
— А вы?
— А что мы, ты, наверное, уже знаешь, лучше делать что велят, тогда меньше бьют.
— Ну и что обычно велят? — спросила Настя и удивилась тому, как екает ее сердце в предвкушении рассказа.
— Ты что маленькая?! Дерут во все щели, или секут, или что ни будь в этом роде. Они же все извращенцы! Иногда берут в порнуху сниматься. Но это совсем «труба». Это если себя плохо ведешь, или за побег, в общем, что-то вроде казни.
— А тебя часто? Ну, это самое?
— Меня?! — девочка искренне удивилась, — меня еще ни разу, мы с Натахой девочки, стоим дорого. Нас внаем не сдают. Нас каждый день проверяют!
— Зачем?
— Как зачем, чтобы мы с мальчишками не трахнулись. За это сразу в порнуху отправят!
— А разве здесь есть мальчишки?
— Конечно! Наверное, столько же сколько нас. Мы с ними учимся в одной школе, только им нельзя на нас смотреть, а нам на них можно. Только не интересно. Надоело уже, каждый день в школе член, да член, как вводить, да как выводить. Девочка слегка поморщилась.
— Так вас в школе только этому учат?
— В основном! Нет, всему остальному, конечно, тоже, но больше всего тому, как ублажать мужчин, а как женщин, что им приятно и как этого достичь. Короче «чушь собачья»!
— Расскажи, как продают.
— Да совсем просто. Приходит какой ни будь богач и говорит: Хочу, мол, побыть римским цезарем и надо мне для этого человек, скажем, двадцать. Ну, пишут ему сценарий, если он хочет, конечно, затем строят человек пятьдесят, он ходит и выбирает. Потом платит. А дальше ублажают, пока ему не надоест или деньги не кончатся. Снимают все это на видео, только рожу его замазывают. Могут, конечно, и не снимать, но за это отдельно платить надо. К тому же, многих это забавляет. Они потом сами кассету покупают, для памяти.
В общем, любая фантазия, лишь бы денег хватило.
— А ты как к этому относишься?
— А тут как не относись, все едино! Если что не так, сразу порют. По выходным — подведение итогов недели.
— Как понять «подведение итогов»?
— Ну, за всю неделю, за оценки, там, за поведение, все классы вместе собирают и показательно дерут. Если нет ничего, значит просто сидишь и смотришь. Если больше ста заработаешь, заменяют на десять ударов по пяткам, это гораздо больнее, ну и так далее.
— А охранницы?
— У них своя жизнь, свои законы. Эти бьют только по заднице и не больше двадцати раз, больше им нельзя, если нужно больше — остальное в журнал, в выходной получишь.
— Слушай, а этот самый, ну как его, Его Светлость?
О! Это круто! Если к нему попадешь, долго в школе никто не трогает, боятся кожу портить, а если захочет, может в охранницы перевести, или замуж выдать, но у него несколько островов и на каждом по школе, так что попасть к нему… Девочка с сомнением покачала головой.
— Чему ты завидуешь, он ведь такой же?
— Знаешь, мужики, по-моему, все извращенцы! Ты только представь, или тебя один бьет, или все кому не лень. Есть разница?
— Есть, наверное, — задумчиво сказала Настя, — слушай, а таких как я много?
— Немного, но бывает. Иногда люди Его Светлости крадут для него, или по заказу, девчонку или мальчишку. А куда они потом деваются, не знаю. Не интересовалась. Можно, конечно, спросить у куратора. Он наверняка знает.
— У куратора?! Кто это?
— Это дед у нас такой, араб. Он здесь самый главный. От имени Его Светлости всем правит. На каждом острове есть такой правитель. К нему можно на прием сходить. Только если об этом нельзя спрашивать, а ты к нему полезешь, сама понимаешь!
— Здесь разве можно свободно разгуливать?
— Конечно можно! Только когда занятия, или процедуры нельзя. А так, — пожалуйста. Только на дежурное табло надо поглядывать. Если ты понадобишься они, обычно, задолго начинают строку гнать, чтоб в комнате сидела. Или по часам вызовут. А если срочно понадобишься, тебя охранница найдет. Только сопротивляться не надо, а то бьют здорово. По заднице то ничего, быстро проходит, а вот по другим местам — ой — ей — ей! Охранниц еще и по каратэ тренируют. Будешь артачиться, так двинут, мало не покажется.
— Оксан, а как же твои родители?
— Не знаю, — пожала плечами девочка, — меня сюда года в три привезли, из детдома.
Так что я здесь выросла.
Ее лицо слегка погрустнело и, на некоторое время, она замолчала. Затем спохватилась и засобиралась к себе. Настя хотела удержать ее, но девочка сказала:
— Да ты не думай, я не обиделась, просто скоро десять, а в десять отбой. Нужно обязательно быть на месте. И ты после десяти не уходи. Это запрещено. Приходи когда захочешь. Мы с Наташкой в одной комнате живем. Комната у нас одиннадцатая, в спальном корпусе. До фонтана дойдешь, а от него влево и вниз по лестнице. Поняла? Кстати, номера комнат с боку написаны. У тебя, к примеру, 38. Тройка, это третий этаж. После семи у нас свободное время!
Она уже пошла к выходу, когда Настя вспомнила, что хотела задать ей еще один вопрос, и она почти крикнула ей вслед:
— Оксана, а что это за спецканал?
Та обернулась в дверях, метнула быстрый взгляд на часы и, решив, что времени хватит, терпеливо объяснила:
— Это совсем просто! Включаешь и говоришь «Патрик, 3.02.12» и смотришь.
— Откуда ты знаешь?
— Да здесь все это знают, тоже мне секрет. Пора мне! Чао!
И она упорхнула из комнаты, оставив после себя лишь пустые бутылки из-под лимонада. Удивительно, но она уничтожила почти весь запас бара. В раздумье, Настя составила пустые бутылки в угол, затем легла в кровать, включила спецканал и, почему-то волнуясь, произнесла пароль. Знакомая надпись немедленно сменилась на новую: «Через десять секунд начнется трансляция специального канала. Если вы не имеете права доступа, — покиньте канал». Дальше, одна за другой, начали загораться цифры отсчитывающие секунды, десять, девять…