Бег в никуда (Глава 3)

ГЛАВА 3. Станислав Николаевич, каждый день, на протяжении последних нескольких лет, в одно и то же время, появлялся на рабочем месте. Он никогда не опаздывал. Впрочем, никогда и не задерживался на работе без крайней необходимости. Ничем особенным среди сослуживцев не выделялся, особого рвения к работе не проявлял, но и нареканий, как говориться, не имел. В общем, ничего особенного. К слову сказать, и внешность Станислав Николаевич имел самую заурядную.

Словом, ничем ничего, как говориться. Средний рост, сложением — не Аполлон, очень далеко ему было до Аполлона. Отталкивающего в его внешности, правда, тоже ничего не было. Обычный «серенький» человек. В возрасте чуть более тридцати. Станислав Николаевич являл собой типичный образчик тех людей, которых, обычно не замечают на улице. Особенно женщины. Именно такие люди и создают среднестатистическую общественную массу.
Имелась в его поведении одна странность — одиночество. Не то чтобы женщины совсем не обращали на него внимания, а скорее он смотрел на них с какой то снисходительной улыбкой. Однако в связях с мужчинами его тоже никто уличить не мог. Так он и жил себе бобылем, где-то на окраине города. Все это, естественно, вызывало многозначительное «шушуканье», особенно, среди незамужних особ.
10
Причем, Станислав Николаевич никогда не отказывался от дружеских вечеринок и сабантуйчиков, хотя неизменно мало пил, никогда не оставался на ночь и, самое главное, никого не приглашал к себе.
Некоторые сослуживицы, из числа особенно активных, неоднократно пытались «устроить» личную жизнь Станислава Николаевича, посредством либо самих себя, либо своих подруг, что к их глубокому сожалению, обычно, заканчивалось ничем. В дружеских компаниях, Станислав Николаевич, слыл чудесным рассказчиком, а его ироничный юмор всегда находился на грани допустимого, никогда, однако, за эту грань не переступая. Блестящая острота и смелость высказываний, при близком знакомстве, привлекала к нему людей. Не всех конечно. По этому, попытки его женить не ослабевали. А если к обаянию прибавить отдельную жилплощадь, не плохую зарплату и довольно сносный автомобиль, жених получался приличный. А то, что не красавец, так это как говориться «стерпится слюбится»! Если потребуется, конечно. Но почему-то не требовалось.
Так это все и тянулось уже не один год. Известная всем общественная жизнь на работе и полная завеса таинственности над жизнью личной. Одно время среди сослуживцев ходил слух о том, что прежде, Станислав Николаевич, работал с радиоактивными веществами, ну и как следствие… Сами понимаете! Но на одном из коллективных праздников этот миф неожиданно развеялся. То ли одна из сотрудниц во время танцев почувствовала что-то, то ли выяснила это каким-то другим способом, однако, впоследствии, она с уверенностью заявила. Что об импотенции не может идти даже речи. Так как она заявляла это с непреклонной уверенностью, все ей поверили. Впрочем, этот факт вызвал только новую волну сплетен и домыслов.
Сам Станислав Николаевич не обращал на это абсолютно никакого внимания. Жил своей привычной, размеренной жизнью. Пунктуально приходил на работу, без неохоты и раздражения на лице отправлялся в командировки, в положенный срок уходил в отпуск, вовремя возвращался, повышения зарплаты не требовал, когда ее задерживали, не роптал. Никогда ни у кого не брал денег в долг, хотя сам небольшие суммы в долг давал всегда. Иногда без отдачи.
Начальство им, в основном, было довольно, а держали его именно из-за командировок. Сами понимаете, кому охота тащиться в «тмутаракань», срываясь с
насиженного места, имея мизерные командировочные, разгребать кучу проблем и не иметь за это ни благодарности, ни отгулов, ни премий. Ну, вроде бы, сделал то, что должен был. А Станислав Николаевич ездил без разговоров, без претензий и без нытья. Хоть когда и хоть куда. А поездки случались довольно часто. Вот и держали. И дорожи-
ли.

* * *
…Все кончилось. Больше никто не терзал Настино тело. Сразу после того, как мужчина ушел, пришли две девушки, освободившие Настю от ее не гостеприимного ложа.
Обе девушки не имели почти никакой одежды, за исключением сложной системы ремешков, поддерживающих обнаженную грудь и пары ремней образующих импровизированные трусики. У каждой, сбоку, на поясе висела короткая плеть. Их волосы были уложены в виде небольшой, туго сплетенной башенки. Дополнял этот ансамбль браслет желтого металла в виде змеи, обвивающей несколькими кольцами руку обладательницы чуть выше локтя. Змея смотрела на окружающий мир единственным глазом, кроваво-красного цвета.
Девушки были отлично сложены и хороши собой. На округлых полушариях ягодиц, у обеих, красовались хорошо заметные синяки, по-видимому, оставленные ремнем.
Освободив Настю, они помогли ей подняться на нетвердые ноги и увели за пределы зеркальной комнаты. Сопротивляться она не пыталась. Просто не было сил.
Ее проводили в ванную комнату. Прохладная вода приятно расслабила тело. Девушки мягкими губками вымыли Настю, не доставив ей при этом ни одного неприятного ощущения. Затем они натерли ее тело душистыми маслами и сделали расслабляющий массаж. Закончив процедуры, девушки отвели Настю в небольшую комнатку, где оставили одну.
Все убранство комнаты состояло из просторной кровати, на которой, при желании, могли уместиться, как минимум, человека четыре. В углу, за небольшой перегородкой, находились умывальник, унитаз и биде. Больше в комнате ничего не было. В целом, комнатка выглядела довольно прилично, особенно если сравнивать ее с зеркальной, но Насте, в настоящий момент не было никакого дела до внешнего вида и убранства комнаты. Она чувствовала только неимоверную усталость и опустошение. Больше всего на свете ей сейчас хотелось спать. Только спать, ничего больше. Настя сделала несколько шагов, рухнула на кровать и, немедленно, провалилась в теплую, успокоительную темноту…
Спала она, по-видимому, очень долго. По крайней мере, ей так показалось.
Никто ее не беспокоил. Проснувшись, она немедленно огляделась. Где-то в глубине души, все еще теплилась надежда, что все произошедшее с ней накануне, всего лишь плохой сон. К сожалению, вокруг нее ничего не изменилось и, ее снова окутал страх. С замирающим сердцем она попыталась пошевелить всем, чем только можно, но на этот раз, ничего не помешало ее движениям.
«Слава Богу» — подумала Настя — «На этот раз никаких веревок». Попытка потянуться, отозвалась ноющей болью в «интересных» местах, и это окончательно испортило ей настроение. Перед глазами понеслись жуткие минуты предыдущего дня, или ночи, или того и другого вместе. Вставать совершенно не хотелось, да и не зачем было. По этому Настя валялась в постели до тех пор, пока не пришел край. Короче, пока не «приспичило». Пришлось все-таки встать и посетить импровизированный туалет. Завершив обязательную для всех, утреннюю процедуру, Настя, чертыхаясь, кое — как подмылась. Любое прикосновение к гениталиям вызывали не слишком приятные ощущения. Хотя, впрочем, боль не была слишком острой, как ожидала девушка. Вероятно, мази и натирания, смягчили основную часть боли, оставив только ноющие воспоминания и синяки. Хотя, возможно, так и должно быть. Точно Настя не знала. Как мы уже говорили, дома ее ни разу не пороли, даже в глубоком детстве, по этому сравнивать было не с чем.
После «водных процедур» пришлось вернуться в кровать. Больше было некуда. Осмотр комнаты занял совсем немного времени. Ровные стены, ни щелей, ни трещин. Даже не ясно, в каком месте находиться дверь…
В какой-то момент, Настя почувствовала, что за ее спиной кто-то стоит. Обернувшись, девушка увидела восточного вида старика, в нелепой чалме, в халате до пола и, с приличествующей в таких случаях, жиденькой мусульманской бородкой. Своим видом он напомнил Насте старика Хоттабыча из детской сказки. Она невольно улыбнулась своим мыслям, но в ту же секунду осознала, что сидит перед ним совершенно голой. Повинуясь инстинктивному, страху она вскочила, прижалась спиной к холодной стене и прикрылась специально прихваченным для этой цели одеялом. Тем временем, у старика за спиной, бесшумно открылась дверь и, девушки, похожие на прежних Настиных спутниц, внесли стул, на который старик не торопясь, уселся.
Некоторое время, старик и Настя молча рассматривали друг друга. Явной угрозы старик, по Настиному мнению, не представлял, к тому же, их разделяла кровать, вокруг которой можно было бы долго убегать от старика. Вряд ли он смог бы догнать молодую, полную сил девушку. Мало-помалу Настя успокоилась.
Старик заговорил. От неожиданности, Настя вздрогнула. За все время, которое она находилась здесь, она не слышала ничьего голоса, кроме своего. Старик говорил медленно, с сильно заметным акцентом, явно стараясь, чтобы каждое его слово было правильно услышано и понято:
—Тебя зовут Настя, тебе восемнадцать лет и четыре с половиной месяца, ты родилась…
Настя удивленно слушала. Этот старик знал о ней все. Вплоть до мельчайших подробностей. Он даже почти угадал количество половых сношений случившихся в ее жизни. Она никак не могла понять, откуда он знает столько мелочей, о ее, ничем не примечательной, жизни. Непонятно, также, было, зачем ему все это, но спросить она пока не решалась.
Старик, тем временем, покончив с анкетными данными, перешел к самому интересному и важному для Насти…
— Сейчас, ты находишься на острове, неподалеку от берегов Бирмы. Остров этот принадлежит человеку, которого все мы здесь называем Ваша Светлость, тебе, если он пожелает встретиться с тобой, надлежит называть его также. При встрече с ним ты должна преклонить колени, опустить голову и оставаться в таком положении до тех пор, пока он либо не пройдет мимо, либо не прикажет тебе что-нибудь. Тебе запрещается с ним заговаривать, если только он сам не обратится к тебе. На все вопросы следует отвечать четко, внятно и, по возможности, коротко. Это общие правила, ибо все на этом острове происходит так, как он того пожелает…
Не дослушав до конца, Настя задала вопрос, который в создавшейся ситуации волновал ее больше всего:
— А как я сюда попала?
Старик метнул на Настю такой гневный взгляд, что ей стало не по себе, и продолжал:
— Никогда не перебивай того, кто говорит с тобой от лица Его Светлости, иначе ты жестоко поплатишься за свою несдержанность! Когда придет время, я отвечу на все твои вопросы, на которые буду, способен ответить…
— Итак, — продолжал он, — бежать отсюда не только бессмысленно, но и попросту невозможно. Любой беглец, в самое короткое время, возвращается сюда. И, поверь мне, мы заставляем его жестоко раскаяться в содеянном! Смерть в этом случае, является самым дорогим, ни с чем не сравнимым подарком. Но смерть не всегда торопится избавить беглеца от мучений. Надеюсь, ты меня хорошо понимаешь? У тебя уже есть некоторый опыт, не правда ли? Не забывай, что за любую, пусть даже самую незначительную, провинность, ты будешь немедленно наказана. В общем, у тебя есть два варианта: или ты добровольно принимаешь все испытания, которые пожелает послать тебе небо и Его Светлость, или все это происходит без твоего желания! Мне думается, что некоторое представление об испытаниях, о которых я говорю, ты уже имеешь. Если ты будешь вести себя правильно и соблюдать наши законы, с тобой будут обращаться достойно, в пределах разумного, конечно. Если нет, — обижайся на себя!
После минутной паузы он добавил:
-Теперь я готов ответить на твои вопросы, можешь спрашивать.
Настя не долго собиралась с мыслями. Основные вопросы вертелись у нее на языке уже давно. Теперь она боялась их забыть или перепутать. Еще она боялась, что старик уйдет, а будет ли еще такая возможность? Кто знает?
-Сколько я здесь пробуду? — Спросила Настя дрожащим от нервного возбуждения голосом.
-Этого не знает никто. Это зависит только от желания Его Светлости, а он обычно, ни с кем не делится своими планами.
-Что со мной будут делать?
-Его Светлость волен в своих желаниях!
-Но меня же будут искать! — со слезами и надеждой в голосе сказала Настя.
-Меня обязательно будут искать!
Старик слегка усмехнулся, с сомнением покачал головой и сказал:
-Мы так далеко от твоей страны, за сотни миль! Мы даже не на континенте! Здесь никто не говорит по-русски и никому нет до тебя никакого дела. Боюсь, ты не поняла: тебя никогда не найдут! Никогда! Даже если будут очень стараться найти. Если Его Светлость не пожелает вернуть тебя, ты потеряешься навсегда!
-А разве случается, что кого-то возвращают?
-Иногда. Иногда он возвращает людей и даже щедро награждает их, за проведенное здесь время. Настолько щедро, что им хватает на всю оставшуюся жизнь. Иногда он продает их. Кого в гаремы, кого политикам, кого сутенерам. Иногда девушки становятся женами сильных мира сего, или любовницами. У каждого своя судьба, все мы в руках Аллаха.
-А вы не боитесь, что кто-нибудь расскажет о том, что здесь творится?
-Нет. Слишком много сильных людей заинтересованы в этом острове и в деньгах, которые делаются на этом острове.
-Что же мне делать?
-Покориться! А затем ждать и надеяться, исполнять все, что от тебя потребуется и благодарить Аллаха за то, что ты до сих пор жива!
-А если я буду вести себя хорошо?
-Это избавит тебя от лишних наказаний. Плюс к этому, за тобой будут хорошо ухаживать, тебя будут хорошо кормить и у тебя будет время отдыха, когда тебя никто не будет беспокоить.
Старик немного помолчал и добавил:
-Как правило, Его Светлость не задерживается на одной девушке подолгу. Месяц, два, редко больше. Некоторые из тех, кого он желал отпустить, просят его разрешить остаться, но этой чести удостаиваются очень немногие.
-Но почему именно я? — спросила девушка, вытирая выступившие слезы.
-Не знаю, таково было ЕГО желание.
С этими словами старик встал и направился к выходу.
-Подождите! — закричала Настя, — а как Его Светлость узнает, если я соглашусь?
-По твоему поведению! К тому же, ты сама скажешь ему об этом, если, конечно, он пожелает тебя спросить!
Старик вышел. Следом девушки вынесли его стул. Настя осталась наедине со своими мыслями и слезами. Отшвырнув одеяло прочь, она разрыдалась, по детски, размазывая по щекам горючие слезы.
У нее оказалось достаточно времени и нарыдаться и успокоиться. Затем за ней пришли. В дверном проеме появилась уже знакомая Насте девушка и коротко бросила:
-Пошли.
Настя даже не шелохнулась. Идти ей никуда не хотелось, а к солдатской дисциплине она еще не привыкла. Она спросила:
-Куда?
Девушка, собиравшаяся уже было уйти, обернулась и, некоторое время, смотрела на Настю, удивленно подняв брови.
-Тебе что, ничего не объяснили, или ты просто дура? — беззлобно спросила она.
-Объяснили, объяснили. — проворчала Настя.
-Тогда немедленно вставай и делай что говорят! Иначе останешься без жратвы и попробуешь вот этого! — она показала на плеть и, повернувшись, уверенно зашагала вперед.
В ее голосе Настя почувствовала явную угрозу. Искушать судьбу не хотелось, Настя встала и поплелась следом. Она решила, что благоразумнее будет сначала осмотреться в новой обстановке и, только потом, принимать какое-либо решение. На этот раз ее привели в комнату, которая служила столовой. По середине комнаты стоял стол с различной едой. Кроме Насти в комнате находилось несколько девушек, таких же обнаженных, как и она. Которые, с видимым удовольствием, поглощали приглянувшиеся им кушанья.
-Здравствуйте. — попыталась поздороваться Настя.
-Заткнись! — тут же оборвала ее охранница.
Девушки оглядели Настю с ног до головы и, тут же, вернулись к еде. Настя, в свою очередь, оглядела девушек. У некоторых из них на теле виднелись следы полос. Частью свежие, частью почти сошедшие, которые, впрочем, совсем не мешали им.
Чувствуя некоторую скованность из-за своей наготы, Настя присела за стол. На столе присутствовали практически все известные ей фрукты и овощи, а также такие, которые она видела впервые. Кроме того, здесь присутствовало мясо и рыба в нескольких вариантах. Стол был буквально завален яствами и , девушки ходили вокруг него, выбирая наиболее приглянувшиеся им кусочки. Среди напитков были и винные бутылки с красивыми этикетками, и надписями на непонятном языке. Однако вина Насте почему-то не хотелось. Конечно, девушка не была принципиальной противницей выпивки, но в другое время и в другом месте.
Настя положила на тарелку того, что находилось поближе к ней и, одновременно с едой принялась рассматривать товарищей по несчастью.
Всего, кроме Насти, в комнате находилось еще пять девушек. Самой младшей, было, пожалуй, не больше пятнадцати, а самой старшей не менее двадцати. Все они имели приятную внешность и почти идеальные фигуру. Создавалось впечатление, что их тщательно отбирали. Безусловно, все они занимались физическими упражнениями, скорее всего гимнастикой, шейпингом или аэробикой. Девушки вели себя совершенно непринужденно, видимо давно привыкнув к своему обнаженному состоянию. Так же как и у Насти, все волосы с их тел были удалены и любому любопытному взору открывались все девичьи прелести, во всей их первозданной красе. Кроме них в комнате находилась охранница, одетая в уже знакомую униформу, но к еде она не притрагивалась, а стояла возле двери со скучающим и безучастным видом.
Неожиданно, Настины размышления были прерваны. Что-то с громким шлепком ударилось ей в грудь. По началу, Настя не поняла что случилось, но потом догадалась: в нее запустили арбузной семечкой.
Поискав глазами, она легко определила виновницу. Ею, несомненно, была та, самая юная особа, которая, с чересчур невозмутимым видом, уплетала арбуз. Причем, делала она это столь сосредоточенно, а глаза ее выражали такую невинность и не заинтересованность в происходящем, что никаких сомнений в ее виновности не оставалось.
Такой вольности «соплюхе», Настя прощать не собиралась! Взяв со стола сливу, она взвесила ее на руке, не спуская глаз с лукавой обидчицы. В этот момент, в глазах девчушки мелькнул страх и Настя, было, приписала его причину себе, но тут же увидела, что к девочке идет охранница. Настя замерла со сливой в руке, не зная как поступить. Краем глаза она видела, что все остальные девушки прекратили еду и, как -то внутренне, напряглись, застыв в ожидании.
Подойдя к девочке, охранница тихо приказала:
-Встать! Повернись, нагнись!
В глазах у озорницы блеснули слезы. Она положила на стол недоеденный арбуз, вытерла рукой перепачканные щеки, встала, повернулась к охраннице спиной и слегка нагнулась, выпятив свою очаровательную попку. Одной рукой она уперлась в свою коленку, а вторую, сжав в кулак,
Прижала ко рту. Охранница размеренно взмахивая плетью, стала наносить ей хлесткие удары. Каждый удар сопровождался громким мычанием девочки. И хотя слезы из ее глаз лились ручьем, она не пыталась ни защититься, ни отстраниться.
Нанеся десяток ударов, охранница вернулась на свое место.
Девочка еще некоторое время всхлипывала, размазывая по щекам слезы и потирая исполосованную задницу. Дальше ей пришлось продолжать обед стоя. Остальные, стараясь сохранять невозмутимый вид, тоже вернулись к трапезе. Хотя в их глазах ясно читалось сочувствие, никто не проронил ни слова. Настя с остервенением вгрызлась в сливу. Вообще-то, сливы она не особенно любила, но положить ее назад, а тем более запустить ее в девочку, после того, что произошло, не решилась. Оставалось одно: съесть! Что она и сделала, пожалуй, даже с излишним усердием…
Девушки оставались в столовой до тех пор, пока не насытилась последняя из них. Затем Настю проводили в ее комнате, и снова оставили одну.
Оставшись в одиночестве, Настя прилегла на кровать и предалась воспоминаниям. Она вспоминала экзекуцию увиденную за обедом.
Видения, по непонятным причинам, возбуждали. Раньше она не замечала за собой такой особенности. Нет, ей, конечно, нравилось «угнетать» «малолеток», но делала она это скорее для самоутверждения среди подруг, а вот сексуальное возбуждение от порки испытывала первый раз. Незаметно для себя она уснула, и, уже во сне, снова и снова, переживала недавнее событие. То, видя во сне заплаканное лицо юной проказницы, то ее исполосованный, вздрагивающий от каждого удара, розовый задик…